| Главная » Статьи » Авторские статьи » Любимый город |
"Окно в Европу" ("Уральский рабочий", Екатеринбург)
Карьеры царских невест не только заканчивались в Верхотурье, но и начинались О царских невестах и ссыльных поляках в забытой столице Не один раз приходилось бывать в Верхотурье. Даже сегодня дорога кажется утомительной — 300 км от Екатеринбурга. Туристы, убаюканные рассказами экскурсовода, почти не замечают деревенских реалий бывшей уральской столицы. Проживает здесь ныне 8 тысяч человек, после полуторамиллионного Екатеринбурга — контраст разительный.  Фото РИА Новости Верхотурье не раз переживало свои взлеты и падения. Было оно и важным транзитным пунктом в торговле европейской части России с Сибирью, воеводским городом, своего рода столицей края. После отмены таможни и закрытия в 1763 году Верхотурского тракта город пришел в упадок, но вновь ожил с растущим культом святого праведного Симеона, мощи которого находились в Свято-Николаевском монастыре. В ХХ веке в Верхотурье дела пошли настолько плохо, что оно лишилось статуса города. С 1926 года Верхотурье считалось сельским поселением, а в 1938-м стало рабочим поселком. В 1947 году статус города Верхотурью вернули, но многие путешественники до сих пор в это верят с трудом. Недавно пересматривая записи, касающиеся Урала, я нашла материалы о поляках, сосланных в Верхотурье. Вместе с ними хранились и рассказы о царских невестах — узницах забытой столицы. Отдаленность Верхотурья служила надежной гарантией изоляции бунтовщиков и особ, не угодных царской власти. Первыми известными узницами Верхотурья были опальные царские невесты Мария Хлопова и Ефимия Всеволожская. Марию выбрал в супруги царь Михаил Федорович Романов, но дворцовые интриги расстроили этот брак. Смотр невест, по результатам которого она стала царевой избранницей, состоялся в 1616 году. В начале следующего года Марию, с новым именем Анастасия, поместили «во дворце наверху». Ей велено было оказывать почести как царице. Недолго продолжались славословия Хлоповой. Она и ее родственники возбудили зависть Салтыковых, которые восстановили против невесты мать царя. На одной из прогулок в селе Покровском Марии стало плохо. Как свидетельствуют некоторые источники, свои любимые сладости она запивала хмельной водичкой, преподнесенной боярином Михаилом Салтыковым. Потом ее с неделю рвало, что и побудило лекарей сделать вывод: «К чадородию государеву неспособная». Как ни был удручен молодой царь, но покорился семейному совету, постановившему: невесте в венчании отказать, сослать вместе с родственниками в Сибирь. Марию вместе с бабушкой, теткой и двумя дядьями отправили в Тобольск, а к 1619 году она оказалась в Верхотурье. В 1647 году был устроен смотр невест для царя Алексея Михайловича, в котором участвовало 200 девушек, а, собственно, царю было представлено шестеро «финалисток». Царской невестой была избрана Ефимья Всеволожская. При одевании первый раз в царскую одежду сенные девушки так затянули волосы на ее голове, что и без того взволнованная красавица упала в обморок при женихе; а всесильный боярин Борис Морозов приписал обморок падучей болезни, обвинил отца невесты за умолчание о том и сослал его со всей семьей в Тюмень. В 1649 году по царской грамоте Раф Родионович, отец Ефимьи, вместе с семьей был переведен из Тюмени в Верхотурье. Карьеры царских невест не только заканчивались в Верхотурье, но и начинались. Здесь провела детство будущая супруга Петра I Евдокия Лопухина. Ее отец в 1681 году был направлен воеводой в Верхотурье в звании государева стольника, по возвращении был пожалован в окольничие. На его дочери остановила свой выбор царица Наталья Кирилловна, подыскивая невесту для царя Петра Алексеевича. Из книги «Ссылка и каторга в России» мы узнаем, что еще до приезда первой несостоявшейся царицы в 1614 году Верхотурье избрано местом, куда ссылали «изменников литовских людей» (так в то время часто называли поляков). На протяжении трех столетий поляков в Верхотурье перебывало множество. Впечатления о городе и его жителях были у них различные. Правда, это и не удивительно, ведь одни застали расцвет Верхотурья, а другие — его упадок. Едва ли не первые польские письменные воспоминания, содержащие упоминания о Верхотурье, относятся к XVII веку. Адам Каменский-Длужик — пленный, высланный для службы в сибирских гарнизонах, писал: «Прибыли мы в Верхотурье; город этот людный, живности и товаров под достатком имеет. Деревни большие, урожаи хорошие. Родится здесь все, кроме гречки, которой здесь не знают. Река Тура идет под Верхотурьем камениста и быстра. На ней мыто большое берут для царя. Купцов и воевод трясут, которые из Сибири едут». Ссыльный участник Барской конфедерации (1768 год) Константы Любич Хоецки называет Верхотурье «окном в Европу». Наиболее обширные польские мемуары о быте и жителях Верхотурья относятся к XIX веку и принадлежат перу польского предпринимателя Леона Крупецкого. Он оказался в Сибири в, так сказать, профилактических целях. В 1861 году в Варшаве в доме, который ему принадлежал, было совершено покушение на наместника Берга. Хотя доказательств причастности Крупецкого к заговору не нашли, его решено было выслать в Верхотурье под надзор полиции. Здесь он в вынужденной праздности провел два года. В Верхотурье он встретил целую польскую колонию — около пятидесяти ссыльных поляков. В письмах к родным Крупецкий описал нехитрый быт обитателей этого городка. В письме к отцу от 23.12.1864 года он пишет: «Хочу вам поведать о Верхотурье, которая лежит между непроходимыми лесами, летом, полными трясин и болот, без дорог, а зимой недоступных из-за снегов и морозов. Земли эти до сих пор не слишком изучены. По распоряжению правительства специальные отряды вырубают в лесах просеки в различных направлениях для изучения местности. До сих пор удалось вымерить одиннадцать миллионов десятин леса, а сколько его всего не известно. В тех лесах при множестве растущих деревьев нет дубов, грабов, кленов, ясеней и вязов. Фруктовые деревья в этой местности не растут. В Верхотурском уезде действует около 60 золотых приисков, еще двести ждут разработки. Из-за этих приисков, считающихся самыми богатыми в Пермской губернии, здесь же совершается большое число криминальных преступлений, до 13% от числа, совершаемых по всей Российской империи». О жителях Верхотурья Крупецкий отзывался критически: «Не заметил я в них тяги к науке и работе, которая могла бы улучшить их быт. Долгая, холодная зима приучила их к безделью, однако эту заразу зачастую они переносят и на лето, так что круглый год длится это сладостное бездействие. Каждый из местных жителей после обеда обычно спит, потом походит немного, выпьет чего-нибудь горячительного и снова в кровать. Перед обедом работы имеет побольше, ведь нужно думать о хлебе насущном». Удивляли Крупецкого способы хранения и обработки урожая, при которых половина собранного пропадала. Об иных особенностях сельского хозяйства Верхотурья писал следующее: «Конную упряжь, не смотря на морозы, всю зиму держат под открытым небом. Трудно поверить, что коровы выдерживают тридцатиградусные морозы и еще дают молоко. Однако так есть. Кони здесь маленькие, но крепкие. Овец почти не держат, а те, которых здесь видел, в конце марта были острижены несмотря на стоявшие морозы. Скот здесь почти не держат. Мяса почти не употребляют, а потому оно дешево стоит. Гусей и уток не выращивают вовсе, привозят из соседних уездов уже битых. Рыбу продают лишь зимой, так как привозят издалека». Как и других поляков, Крупецкого, строгого в вопросах религии, удивлял факт, что жители Верхотурья к религиозным практикам относятся поверхностно. Увидеть местного жителя за работой в воскресенье было обыденным делом. Несмотря на критические замечания, Крупецкий старается относиться к местным жителям непредвзято, ищет то в их жизненном опыте, что впоследствии мог бы использовать на родине. Особым уважением Крупецкого пользуется чистоплотность россиян, которую он наблюдал и в избах, а особенно личная гигиена, касающаяся устройства и содержания всеми жителями бань. Крупецкий отмечал, что положение крестьян и ремесленников в Верхотурье было не хуже, чем в Польше. «Крестьянам и ремесленникам за работу платят так же, как в Варшаве. Крестьяне живут зажиточно. Другим профессиям приходится трудно, так как кроме казенных владений других нет. Земля здесь второго и третьего класса, но пшеницы озимой не сеют, а яровой сеют немного, так как не успевает дозревать». После года, проведенного в Верхотурье, Леону Крупецкому позволено было вернуться в Польшу. Там он занялся восстановлением пришедшего в упадок хозяйства и реализацией новых коммерческих предприятий. Впоследствии он послужил прообразом Вокульского — главного героя романа Болеслава Пруса «Кукла». Скончался в 1875 году. Приезжая в Верхотурье, невольно отмечаешь, что со времен Крупецкого атмосфера здесь не слишком изменилась. Приободренные после многих лет запустенья кремль и монастырь не всегда способны усыпить бдительность требовательного туриста. И здесь перед экскурсоводами встает благородная задача: так воспеть Верхотурье, чтобы и приземистые деревянные домики стали казаться не такими и приземистыми, а город ожил бы былой славой. _______________ По материалам сайта РГТРК "Голос России" Источник: http://rus.ruvr.ru/2011/11/30/61256811.html | |
| Просмотров: 1731 | Рейтинг: 4.0/1 |
